Виктор Попов: «Наталка-Полтавка» - абсолютно современная история о наших заробитчанах

11 липня 2012 • Театри • коментарів: 1

«1830» - так называется последняя премьера прошедшего сезона Театра Магара. Постановщик – Виктор Попов, и спектакль ждали: кто-то – из любви к театру, кто-то – из свойственного римлянам, наблюдающим гладиаторские бои, любопытства, кто-то – желая потрясения.

«1830», возможно, лучший спектакль Театра Магара из увиденных мною, не считая некоторых (и считанных) столичных антреприз. Поэтому, естественно, захотелось обсудить с Виктором Поповым, одним из самых современных и перспективных в нашей с вами стране театральных режиссеров, вершки и корешки, ход работы и перспективы.

- Выбор материала. От кого зависело решение взять в работу классический роман? Хочу сказать, что тебе удалось убедить присутствующих на премьере зрителей в его актуальности, созвучности нашей с вами современности, с твоей режиссерской логикой я согласна.
- Это был заказ. Я этот материал не выбирал.

- Как интересно….
- Я тебе скажу, что у Слонова (Валентин Слонов, директор Запорожского академического музыкально-драматического театра им. В. Магара, заслуженный деятель искусств Украины – И.Э.) есть чутье, надо отдать ему должное. Он – один из толковых продюсеров на украинском театральном поле. Поэтому, когда я ушел из театра ( Театра VIE – И.Э.) – а у меня, как ты знаешь, был чистый выход…

- Тут нужно пояснить для тех, кто не в курсе дела.
- В конце позапрошлого сезона я ушел из театра, в котором  18 лет являлся худруком, в никуда - для того, чтобы стать режиссером-постановщиком – в разных театрах, с разными труппами… И тут Слонов предложил мне сразу три проекта – «Пер Гюнта» (по пьесе Генрика Ибсена, с музыкой Грига), «Мастера и Маргариту», «Красное и черное». С «Пер Гюнтом» - давняя история: мы уже два года по поводу «Пер Гюнта» общаемся с Сашей Сурженко  (Александр Сурженко, главный дирижер Театра Магара – И.Э.). Я тебе, наверное, рассказывал, что мы собирались делать первый вариант на заводе, в пустующем цеху.… Такой абсолютно, вроде бы, не связанный с театральным пространством проект…

- Насколько я помню, поначалу проект был привязан к ГОГОЛЬФесту…
- Пожалуй, нет… То есть проект можно было и на ГОГОЛЬФесте показать, но… Как известно, крупнейший украинский мультикультурный фестиваль поддержки не получил – ни от министерства, ни от города Киева, и идея как-то заглохла… А вот Валентин Слонов идею с постановкой «Пер Гюнта» поддержал, однако договориться об осуществлении постановки вне театрального пространства не удалось. Хождение Слонова по всяким кабинетам с целью поиска денег на аренду помещения, закупку необходимой аппаратуры, закончилось ничем, к сожалению. Мы пришли к тому, что ставить нужно в театре. Тогда я написал проект на получение гранта и послал в фонд Рината Ахметова – потому что, так или иначе, нужны были недостающие музыкальные инструменты, оборудование…

- Витя, а в чем проблема с этой постановкой? Конечно, Ибсен писал «Пер Гюнта» в другие времена, для другого театра, но, в принципе, драматическая постановка в условиях Магара вполне осуществима….
- Нет, наша идея заключается не в постановке драмы Ибсена как таковой: впервые в мире мы пытаемся для постановки взять всю  музыку Эдварда Грига к «Пер Гюнту», сделать спектакль с симфоническим оркестром, хором, балетом, с применением мультимедийных технологий.

Одна из важнейших в  мировом репертуаре, пьеса «Пер Гюнт» была написана норвежским классиком Генриком Ибсеном, к тому времени прославленным драматургом, определившем судьбы театра своего времени, в 1867-ом году. В пьесе Ибсен по-своему решает кардинальные вопросы становления человеческой личности. Драма полна мрачного великолепия скандинавской мифологии и  ничуть не устарела и по нынешним временам – настоящее раздолье для театральных чудес и визуальных парадоксов.

Генрик Ибсен сам написал своему современнику, гениальному композитору Эдварду  Григу, с просьбой создать музыку к его драме  «Пер Гюнт». В результате на свет в 1974-ом появился шедевр – сюита «Пер Гюнт». Даже те, кто в жизни не испытывал любви и интереса к классической музыке, знакомы, по крайней мере, с «Песней Сольвейг» - одной из частей сюиты, абсолютным шедевром музыки романтизма – И.Э.

Никогда эта музыка не звучала в сочетании с драматическим действием.   Есть балет, концертное исполнение, разумеется, музыка использовалась во множестве спектаклей, но все 26 номеров, написанных Григом, так никогда и не прозвучали полностью ни в одном спектакле. Поэтому у Александра Сурженко появилась идея такой постановки. И инсценировка должна быть написана в соответствии с этой задачей. Собственно, идея  эта жива, и в следующем году надеюсь приступить к «Пер Гюнту». Опять же, если найдем деньги.

- Поскольку в этом году осуществить задуманное не удалось, ты выбрал из предложенного списка «Красное и черное»…
- В октябре прошлого года Валентин Слонов дал мне инсценировку, написанную на основе романа одесским режиссером, и мне она не понравилась. Обсудив ситуацию с Валентином Слоновым,  я стал писать свой вариант: начал в ноябре, а 10 марта прочитал коллективу. И   начались репетиции…

- Твой вариант инсценировки был принят и продюсером и коллективом?
- Да. Я могу сказать, что поле для творчества было свободно, мне никто никаких условий не диктовал.

- Роман перечитывал? Источник изучал?
- Сначала дочитал роман до середины, потом стало так невыносимо скучно… Зато мне стало понятно, как писать – не идя вдоль событийного ряда, не компилируя, а написать пьесу о том, что было после казни Жюльена  Сореля, то есть начать там, где автор, Стендаль, поставил точку…

Как известно, госпожа де Реналь умирает через три дня после казни Жюльена. А мне показалось, что эти две женщины, которые любили одного мужчину, Луиза де Реналь и Матильда де Ла-Моль, могли бы жить какой-то своей жизнью после смерти Жюльена.  И первый вариант, написанный мною к февралю – это была совершенно женская история: две женщины ходят по Парижу, заходят в музеи, в Лувр, столичная дама знакомит провинциалку с достопримечательностями… То есть история у меня получилась совершенно современная. Эти две женщины ходят, разговаривают, пытаются вытащить из своих сердец занозу по имени Жюльен Сорель, освободить себя от этого, попытаться жить снова… в общем, когда я прочитал то, что у меня получилось, я понял, что, прежде, чем ставить мою историю, нужно каким-то образом сначала сделать стендалевскую.

Поэтому я вернулся к роману, наконец-то его дочитал…

- «Красное и черное» прочитала, когда мне было лет этак 12-14, и я помню, что впитывала каждое, каждое  слово – еще бы, в этом-то возрасте! Возможно, даже плакала…
- Я прочитал этот роман на первом курсе – потому что нам сообщили: «Красное и черное» входит в сотню произведений, которые должен прочитать каждый грамотный человек! В ГИТИСе хорошие были педагоги. Например, меня познакомили с текстами абсолютно запрещенного Андрея Платонова, прозу которого меня изменила. Прозу Платонова я по-прежнему хочу перенести на сцену, сделать свою сценическую интерпретацию, и это уже мои личные предпочтения.

А «Красное и черное» я прочитал по необходимости, потом забыл благополучно…

- Ты же не девушка нежного возраста…
- Вот. А когда я начал работать над инсценировкой, я посмотрел все три фильма, снятые по роману – два французских, и один советский. И только последний, французский, 1997-го года, с Кароль Буке, меня вдохновил, и после этого фильма я понял, как нужно написать инсценировку для театра.

- Театр, кино, литература – у каждого вида искусства  свои законы, свой язык. Очень сложно переводить с одного языка на другой.
- Театр – существо живое - иллюстрации не терпит. Тем более, что в романе – громадное количество эпизодов… Если не соединить в одном пространстве  время и действие, то можно расплыться и утратить не только суть, но и всякий смысл. Поэтому я выбрал финальный эпизод романа, суд, последнее слово Жюльена, последние дни в каземате перед казнью.

Но и на смерти Сореля я остановиться не мог, логика развития моего спектакля требовала продолжения.

Поэтому часть третьего акта поставлена по первому варианту моей инсценировки: Париж, мятеж, две женщины ищут выход… Оказывается, жизнь не заканчивается со смертью мужчины.. Но и оставаться прежней для них уже не может…

- Актуальная история  для наших мест, где мужчин выбивали, высылали, уничтожали, и жизнь без них должна была продолжаться. И – очень современная история.
- Не знаю… Эта часть для меня была естественным продолжением, логическим завершением первой. Я не считаю, что я мастер писать инсценировки. Собственно, первая инсценировка сделана была для этого же театра – «Нiч, чарiвна нiч». Хотя помню, что, когда написал, тут же стал делать киносценарий. И буквально в тот же год по «1+1» была показана «Ночь перед Рождеством» с Филиппом Киркоровым, и я как-то … бросил это дело. Так киносценарий и остался неоконченным. 

Хотя история у меня сильно развивалась: Солоха становилась абсолютно современной городской девушкой, и с Чертом все не так просто было, такая интересная возникала трансформация … Но дело не в этом.

Если вернуться к инсценировке «Красного и черного», оказалось, что это вполне органичный процесс – то, что это все должно завершиться мечтой о новой цивилизации, о человеке, живущем в гармонии с собой и  миром. Стало понятно, что закончить нужно гимном любви. И сейчас в спектакле у нас звучит оригинальная музыка, о которой мне сказали, что  мне, что звучит она как «Аллилуйя любви» Рыбникова (кстати, слова написала и спела актриса нашего театра Катя Стаценко, а аранжировку «Марсельезы» сделал запорожский музыкант Юра Крюков). Но в этом и состоит смысл  - публика должна уходить в состоянии гармонии.

Могу сказать, что процесс собственной жизни спектакля, как ты знаешь, только тогда и начинается, когда он выходит на публику… Сейчас я жду видео – сесть, трезво отсмотреть, увидеть недочеты, отсечь лишнее…

- Ты доволен исполнителем роли Жюльена Сореля?
- Миша Савицкий сделал всю первоначальную необходимую работу.

- Считаю, что эта работа состоялась. Передо мной был Жюльен Сорель.
- Вообще я хотел, и просил об этом руководство – занять в спектакле талантливую молодежь. И на главную роль было несколько назначений. Но Миша с самого начала, без размышлений и сомнений, взялся и пошел, и пошел. Миша достоин, конечно, главной роли.

Мне вообще важно, чтобы в труппе были возможности роста. Потому что многие из молодых уже и руки опустили – сколько можно в массовке бегать, в концертах, в  корпоративах, в сказках…При этом главные роли все равно достаются ведущим актерам. А талантливая молодежь, которая в театре есть, должна набираться опыта, расти.

Один из таких талантливых людей – Михаил Савицкий.

Вообще – я благодарен театру, всей творческой группе. Нужно же было решать еще и массу технических вопросов. Как работают монтировщики в этом спектакле? Они должны синхронно, в шесть рук, попадая в музыку работать с динамическим занавесом. Это ведь труд творческий.

Так же и постановочная часть, которая к работе этой отнеслась очень трепетно. Я не ощущал пофигизма, который часто встречается в других театрах – как-нибудь, само собой, побыстрячку… Этого не было.

Считаю, что театр Магара сейчас на подъеме. Есть команда, и это очень ощущалось в последние двадцать дней перед премьерой. Потому что время же на сцене ограничено – идет репертуар, заказные мероприятия, - и как-то все собрались, сконцентрировалась.

И после премьеры было у всех   ощущение от хорошо сделанной работы. Что очень важно – актер для того и работает, что бы получить энергию для дальнейшей жизни, движения, продолжения.

- Худсовет доволен?
- Худсовета еще не было, и, во всяком случае – не карательный это орган. Всегда интересно услышать мнение коллег.

Другое дело, что большие сомнения есть по части организации зрителя. Мне говорят, что мой спектакль – не формат для обычной публики театра Магара. На это я могу ответить – может быть, настало время менять публику? Конечно, я рассчитываю на молодежь.

- Спектакль получился более чем актуальным.
- Для меня тогда театр – т театр  , когда  он резонирует с современностью, с молодежью, с теми, кому сейчас столько же лет, сколько Жюльену – 23 года. Для меня театр может быть только одним – живым.

- Скорее речь может идти о том, что и театр и публика не привыкли к привнесенной тобой современной форме. А есть так называемые традиции…
- Это что, как во МХАТе, где «Синяя птица» играет по одним и тем же мизансценам уже более ста лет? Я бы с удовольствием поставил бы сейчас украинскую классику – но не с бутафорскими подсолнухами и тыном, и шароварами… «Наталка-Полтавка» - абсолютно современная история про наших заробитчан: уезжают люди в какую-нибудь Испанию, Италию, встречают возлюбленных… Вот это украинская тема, украинский родной язык, который сохраняется на чужбине… А иллюстрация драматического текста – путь в никуда. Театр – это собственная энергия, это вид искусства, отличный от литературы. Литература – посевной материал, а почва – сам театр, а дальше – то, что вырастает.

Я разве предполагал, что спектакль будет таким? Нет, я только ощущал импульсы, а потом они облеклись плотью, стали театральной формой.

- Сильное впечатление производит видео – в частности, «Свобода на баррикадах» Эжена Делакруа, которая появляется на заднике – такой знак эпохи…
- Как раз эта картина была написана в 1830-ом году – знак революции. Да и правильное ее размещение в пространстве сцены - заслуга Гены Лещенко,  автор всего видео в спектакле.

- Делакруа, по сути, плакат сделал – в то время многое в изобразительном искусстве началось. Новое начало…
- В 1830-ом действительно рушилась цивилизация, попытка аристократов упразднить все демократические институты, вернуть утраченное положение, и влияние, закончилась катастрофой… Поэтому, когда маркизу де Ла Молю прямо на сцене  рубят голову…

- Это момент такой, гиньольный, отсылает к уличному театру, где все буквально, иначе не интересно…
- В какой-то степени – да. Хотя для современного зрителя шоком этот момент вряд ли является – после… не знаю, Тарантино…

- «От рассвета до заката» с полчищами зомби, вампирских саг… После кино отрубленная голова – вряд ли проблема.
- Потому мы так все и устроили - больше знаково, чем натуралистично. И я очень благодарен Володе, нашему бутафору – он впервые  для себя  попробовал  сделать голову из силикона, и получилось потрясающе...

На ужас и содрогание я не рассчитывал, но момент этот должен был прозвучать.

Сложно было способами театра сделать сцену казни Сореля. Гильотина – тут как раз нужно было избежать бутафорской подмены…

- Замечательно получилось – страшно, трагически, на наших глазах закончился свет, как он закончился для бедного Жюльена… А кто сделал костюмы к спектаклю?
- Ирина Кохан. Она  мастер, она уловила не только стиль эпохи, но и правду характеров…

…Сезон в Театре Магара закончен. Есть в пустеющем театре какая-то печаль. Помните? Строфа из знаменитой песенки Алисы Фрейндлих:

Спектакль окончен. По домам
Мужчины провожают дам.
По вкусу ль пьеса им? Наверно:
Я слышал, хлопали усердно.

На этот раз моя персональная печаль по поводу окончания сезона в Театре Магара особенно печальна. Потому что мне бы очень хотелось увидеть премьеру «1830-го» в следующем сезоне.

Есть ли будущее у этого спектакля?

По мнению Виктора Попова, все зависит от того, пойдет ли зритель. То есть – и от того, как напишут о спектакле, и от того, удастся ли привлечь новую публику, и быть интересными постоянным поклонникам. Удастся ли сочетать работу над новыми постановками с прокатом постоянного репертуара.

Репертуарный театр живет нелегко – от проката спектаклей зависит, от заработка,  от того, помнят ли небогатые театральные люди, зачем они продолжают заниматься всем этим сизифовым трудом.

А чтобы не забывать – зачем, нужны новые спектакли, которые открывали бы форточки, окна, двери в будущее профессии.

В общем, такие спектакли, как «1830-ый» Виктора Попова.

Беседовала Инга ЭСТЕРКИНА

Продолжение следует

---

Вам подтрібно увійти на сайт, шоб написати відгук.
Ще не реєструвались? Це швидко!

Кроткий Матвей відгуків: 0   оцінок: 0   подяк: 0 Спектакль "1830" смотрел. Он вызвал у меня столько мыс-лей, эмоций, что захотелось "продолжения разговора". На-чал искать рецензии, но то, что нашел, вызвало чувство не-достаточности, а также глубокого недоумения (две странные дамы высказались "по-черному" - до полного абсурда!). И вот, это интервью - как глоток свежего, чистого (не "завод-ского" запорожского...) воздуха! Такого же воздуха, каким наполнен и сам спектакль. В конце интервью написано: Продолжение следует. Жду с нетерпением. И очень жду этот спектакль в следующем сезоне.  14 липня 2012 в 08:18